Александра

2007, 90 мин., 35 мм, 1:66, цвет, Dolby Digital

Proline–film
Rezofilm

при участии Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ и национального центра управления кинематографии Франции

Продюсер: Андрей Сигле
Автор сценария: Александр Сокуров
Оператор–постановщик: Александр Буров
Звукорежиссер: Владимир Персов
Художник: Дмитрий Малич–Коньков
Художник по костюмам: Лидия Крюкова
Художник по гриму: Жанна Родионова
Монтажер: Сергей Иванов
В главных ролях: Галина Вишневская
Василий Шевцов
Раиса Гичаева
В ролях: Евгений Ткачук
Андрей Богданов
Рустам Шахгиреев
Алексей Неймышев




Композитор: Андрей Сигле


Сокуров о фильме «Александра»

Наша новая картина сыграна в основном только актерами. Здесь меня интересует собственно характер. В этом фильме «коллекция» характеров. Влияние литературы, которое было и в прежних моих картинах, здесь многое определяет.

Вероятно, это связано с сюжетом, с темой. А может, дело в том, что я выступаю сам в качестве автора сценария. Эта картина в какой–то мере продолжает тему взаимоотношений между людьми разного пола и разного возраста, тему таких моих картин, как «Мать и сын», «Отец и сын», мотивы фильмов японской серии, где речь идет о впечатлениях от жизни уходящей — «Восточная элегия», «Смиренная жизнь», «Дольче».

В новой картине естьт впечатления только сегодняшнего дня, люди, живущие сегодняшним настроением. Но при этом главный герой — персонаж лермонтовского типа. Немного фаталист, но не циничный, не ироничный, не жесткий, а трепетный человек. История превращения или выращивания мужского характера, это отчасти и толстовская традиция.

В картине кавказский фон. Но это не принципиально: на месте людей с Кавказа могли быть люди из других мест, любой национальности.

Мы снимали в Грозном, в Ханкале, где располагается группировка российских войск. Среди героев — военнослужащие, солдаты, офицеры и местные жители. Но в картине никто не стреляет, никто никого не убивает. Люди разговаривают друг с другом. Слушают друг друга, всматриваются друг в друга.

Наверное, нам всем этого не хватает. Мне этого всегда не хватало. Всегда ведь человек стремится к сокрытости. Особенно мужчина. Есть зависимость между мужественностью и сокрытостью. Человек стесняется быть искренним и сердечным — тоже проблема этой картины.

Сюжет простой. Пожилая женщина приезжает к своему внуку в действующую армию, все, что она там видит, о чем с ним разговаривает, и составляет, собственно, сюжет. Она встречается и с местными жителями, со своими ровесницами — чеченскими женщинами. Они всматриваются друг в друга, разговаривают друг с другом, возникает взаимное доверие и близость. И уже нет никакой речи о разном происхождении, разной крови. Когда возникает доверительная интонация, все остальное становится незначимым. Тем более что все говорят на одном языке — на русском языке. Это очень важно, что у разных людей один язык. Это очень сложная и противоречивая проблема. Но для современного мира это очень важно — общий язык группы очень разных людей, язык взаимопонимания. И те, кто отрицает ценность ситуации, при которой люди разных вероисповеданий, разных национальностей и обычаев имеют средство общения и сближения — язык — отрицают великий исторический и Божий дар. Причем, в Чечне и в других местах на Кавказе есть люди, владеющие высокой языковой культурой, среди кавказской интеллигенции есть люди, владеющие замечательным русским языком, который не всегда встретишь в России у носителей языка. Поэтому объединяющему значению русского языка в этой картине уделено много места. По–русски ведь можно сказать что угодно: на этом языке говорят как военные, так и бандиты. Но, прежде всего, это язык единения.

Я никогда не занимаюсь буквальной документальной фиксацией жизни. Я ничуть не претендую на абсолютную правду, на исследование современных политических и социальных процессов. В этом фильме большинство персонажей военные, но проблема дедовщины, например, здесь не возникает, хотя я понимаю всю ее актуальность. В моем фильме не будет отрицательных персонажей. Им там нет места. Это своеобразная русская сказка. Поступки и мысли героев не всегда могут быть соотнесены с реальной ситуацией. Они выше ситуации, отстранены от реальности. Такова художественная задача. Главный герой фильма офицер русской армии — в какой–то степени идеальный персонаж. Это какой–то шаг от лермонтовсого героя к современности. Конечно, это художественный тип со всеми приметами современного человека, но его образ идеализирован. Те, кто будет искать в этой картине какую–то правду об армии, какие–то разоблачения, будут разочарованы. Они увидят все, что есть в реальности: и трудности, сложность этой жизни, и смуту душевную, нравственные поиски героев.

Я понимаю, что для России постепенно и неизбежно опять возникает угроза войны, и хочу взглянуть с благодарностью и надеждой на людей, на которых придется опереться. Это моя попытка их поддержать, показать, как много в них важного и ценного для меня. Я таким образом протягиваю им свою руку.

Во время съемок таких картин, как «Духовные голоса», «Повинность», несмотря то, что я оказывался в сложных ситуациях, я встретил в военной среде и сочувствие, и человеческое понимание. Я видел в армии и изуверов, но не они представляли для меня главный смысл той жизни. Способность молодого человека выжить в тяжелых условиях, борьба за выживание и за сохранение своей индивидуальности составляют проблему для каждого мужчины. Ничего более важного для мужчины нет, чем отстоять свою жизнь и свою личность. Своеобразием своего характера и его волеизъявлением объясняется удачливость мужчины или его полная катастрофа. Это особенно важно для России. Многие наши социальные неудачи связаны с катастрофой мужских характеров. С миллионами маленьких катастроф, ставших массовым явлением. Это приводит к неудачам политическим, социальным, военным. Неудачи России во всех областях общественной жизни связаны с крахом мужского характера.

Записала Александра Тучинская

Аннотация

Хозяйка общей судьбы

Сокуров снял свой самый простой и в то же время самый закодированный фильм. Собственно, код был и в «Молохе», и в «Тельце», и в «Солнце», где знаковые фигуры ХХ века, символизирующие высшую точку власти над миром, показаны с тыла своей общественной личины — с той стороны, где каждый из них, хочет он того или нет, просто человек, «голый человек на голой земле». Причем, режиссёр в каждом случае создавал не индивидуально–психологический характер, но тип или даже маску, укоренённую в интернациональном массовом сознании и легко воспроизводимую памятью зрителей. Сокуров полемизировал с мифом об уникальности властного человека, превращая его в заложника интерьера и, в, сущности, в стаффажную фигуру исторического пейзажа, какая бы местность в этом пейзаже ни открывалась: альпийское гнездо Гитлера Кельштайнхаус, подмосковные луга в Горках на выселках умирающего Ленина, или разбомбленная в щебень столица Империи Хирохито.

Новый его фильм ведет в обратную сторону. Сокуров создает миф из современного материала обыденной войны, которая стала нашей общей бедой, позором, гнётом и не перестала при этом быть нашей. Режиссёр говорил, что ситуация этого фильма могла быть перенесена в любую «горячую» точку мира, но снимал свой фильм, конечно, на родине. Бабушка едет навестить внука–военного и отправляется туда, где при объявленном мире продолжается война, в которой он, молодой боевой офицер, делает грязную работу. Весь узел сложных политических и иных проблем она хочет опробовать своими руками — прикоснуться, увидеть, распутать. Само её присутствие в пространстве иссушающей ненависти, среди бронированных машин открывает, что у этой жизни есть корни и должна быть новая поросль. «Александра» — защитница людей — именем героини автор назвал свою картину. Одна из всех стала единственной, великой посланницей неистребимого Бытия. Сокуров сочинил мифологическую личность из документа многих судеб и сделал это с поразительной лёгкостью и ненавязчивостью, ему только присущей органикой жанрового и стилевого преображения — хроники в миф.

Ему для этого понадобился материал и лицо одной великой судьбы. Легенда русской оперы, королева Большого театра советских 60–х, советская протестантка и изгнанница, не подчинившаяся навязанному официозом гибкому регламенту совести, артистка Галина Вишневская играет в фильме главную роль. Никто — даже она сама — никогда не видел певицу в гриме её возраста: седина, убранная в узел на затылке, медленные движения, усталый взгляд. Это действительно грим, потому что недавно отпраздновавшая свое восьмидесятилетие артистка по–прежнему олицетворяет победительную красоту, яркость таланта, женскую энергию чувств и мыслей. Влюбленность в эту личность и в это имя Сокуров пронёс с детства, можно сказать, впитал с молоком матери, которая смолоду была почитательницей отечественной примадонны. Мечта работать с Вишневской во многом определила концепцию последней документальной работы режиссёра о знаменитой паре: «Элегия жизни. Мстислав Ростропович, Галина Вишневская».

Счастливая жена и мать, Вишневская — центр семьи, в которой царит любовь друг к другу и к искусству. Но актриса признаётся в картине, где главные герои ведут диалоги с автором: собою она была только на сцене.

Сокуров написал сценарий «Александры» с расчётом на Вишневскую. И она его не подвела, несмотря на неблагоприятные обстоятельства — болезнь мужа, проблемы с собственным здоровьем и, в конце концов, на опасность всего предприятия. Ведь фильм снимался в Чечне. Имя главной исполнительницы из соображений безопасности не предавалось гласности. На съемки из Грозного актрису доставлял эскорт офицеров ФСБ. В то время, когда шли съёмки, был убит главный чеченский террорист Басаев. Опасность мести боевиков была вполне реальной.

Александра в картине существует поверх внешних мотивов сюжета о скучающей одинокой старой женщине, совершающей опасное и трудное путешествие, чтобы повидаться с любимым внуком. Героиней Вишневской движет тоска всеобъемлющего масштаба: маята непорядка не в опустевшей квартире, но в распадающемся мире, где все мы — заложники противостояния. Она сама должна всё увидеть и во всем разобраться — нетипичный для отечественной ментальности импульс. И, тем не менее, подспудно существующий в народе. Сокуров преобразовал этот импульс в осуществлённое действие, развернув в своём фильме мифологему: «Праматерь и война». Рецензия, напечатанная в «Le Figaro» после показа фильма в Каннах называлась «Alexandra: guerre et mere». Парафраза этого феномена: «Вишневская в Чечне». Вопрос героини юным защитникам отечества «Что для вас родина?» — вот так, без всякого пафоса, даже ворчливо — имеет право задать сама Галина Павловна Вишневская. Она над этим вопросом бьётся всю свою жизнь, а они ещё ни о чем таком не задумывались.

Именно эта артистка с её монументальной простотой и царственной породой должна была стать центром как физической, так и духовной среды, созданной Сокуровым. Вишневская не отыгрывает, а камера не фиксирует ни одной бытовой подробности, ни одного сентиментального побуждения: скажем, привезённые домашние пирожки, которые она скармливает солдатам на посту, не более чем повод удивиться, как голодны их молодые тела, вообще их юности. А сцена причёсывания вырастает в символическую картину–панораму с героиней в центре. Причем, на самом крупном плане её голова, снятая сзади. Сокуров снимает портрет наоборот, портрет как пейзаж. Плечи, покрытые платьем с цветочным рисунком по тёмному фону — полночный луг, седые распущенные волосы — горный поток со снежной лавиной. Это принцип японской живописи, где черты человеческого лица или контуры силуэта сродни рельефу таинственной местности: одушевлённая природа и предметный мир неотделимы от полноты чувств и тишины созерцания. Внук, заплетающий бабушкину косу, причащается и тишине и чувствам, возвращается чистому детству. Взрослый мир грязи, пота, крови, оружия, насилия на время отпускает его. А зритель охвачен атмосферой чистого искусства.

Собственно, созерцание среди противостояния и есть миссия Александры. Поразительно, как режиссёр и артистка отдаются какой–то потусторонней органике существования в кадре. Галина Вишневская, как это ни парадоксально, задаёт строй документальной фактуры фильма. Сосредоточенный взгляд, схватывающий мелькающие объекты, взгляд погружённого в себя человека, для которого всё вокруг ново и чуждо, как для обитателя луны. Единственная константа этого мира — она сама. Изысканный, чёткий, прекрасный профиль женщины, осенённый тёплым рубиновым сиянием серёжки, врезан в скудный пейзаж, проносящийся в проёме вагонной двери. Посторонняя пассажирка в этом поезде, чья–то родня и гостья, она и есть цель военной кутерьмы, для которой здесь собрана молодежь. Провожая каждого только ему посланным взглядом, она ни с кем не пытается войти в контакт, но все ощущают её близкое присутствие и все хотят попасть ей на глаза. Тяжело, с чужой помощью она взбирается на ступени бронетранспортера; вот она уже на броне танка сидит между двух молодых военных. Чужие лица, суета движения, перебранка, команды, никто не останавливается, чтобы вникнуть в ситуацию, понять других людей. Только она.

Её глазами мы видим южный закат на базе в ночной феерии прожекторов и фар, днём — скудный изнурительный военный быт в душных палатках на 15 человек солдат. А потом — вовсе не экзотический, изматывающе–однообразный рынок, где торгуют жалким скарбом, где местные не хотят торговать с русскими, — от всего этого её сморило. Чуткая чеченская женщина по имени Малика усадила её, заговорила с ней, а потом повела к себе домой. И Александра Николаевна увидела полуразрушенные строения, разорённый быт, и людей, привыкших помогать друг другу. Здесь, в чужой стороне, в чужом доме она неожиданно поняла, что среди своих. Общность языка — у Малики, бывшей учительницы, хорошая русская речь — для Сокурова важнейшее средство не только коммуникации, но духовного единения. В начале работы над фильмом режиссёр в интервью говорил о том, какую ценность представляет ситуация, при которой люди разных вероисповеданий, национальностей, укладов, говорят на одном языке: это дар исторический и Божий дар.

Женщины, разговаривая, связывают нити жизни. Три восточные женщины — три парки — провожают Александру домой, сплетая в единый узел нити общей судьбы. Объятие женщин вкруг с уезжающей Александрой — мизансцена–месседж этого фильма, мечта и сказка его автора. Александра зовёт Малику жить к себе, в Россию. Но жить–то надо у себя дома, и нужно, чтобы дом был цел, невредим и прибран. Поэтому «не всё так просто» — как ответила Александра чеченскому юноше, родственнику Малики, сопровождающему её до воинской части. А он попросил именно её, ничуть не сомневаясь в её полномочиях разрешить вопрос: «Отпустите нас».

Война и мир разноукладного мира — тема, традиционная для русской литературы, идущая от Лермонтова и Льва Толстого, — давно волнует Сокурова. Именно эту тему он вынес за рамки фантастической повести братьев Стругацких «За миллиард лет до конца света», сделав её главной темой фильма «Дни затмения». Дни светопреставления, дни разлада уже наступили в конце 80–х. И Сокуров снял свою апокалипсическую притчу в реалиях быта туркменского городка, куда заброшены судьбой русские интеллигенты, вытесняемые чуждой средой, неродным климатом, жарой, раскалённым воздухом, зыбким песком вместо почвы — в сферу галлюцинаций и небытия. Эта «натура» была документом детства режиссёра: в городе Красноводске, где снимались «Дни затмения», он ходил в школу, здесь жила его семья — семья военного.

В 90–х Сокуров сделал свой 5–и серийный документальный фильм «Духовные голоса». Будни пограничников, охраняющих границу между Таджикистаном и Афганистаном, всегда готовых к атаке и нападению, он снимал как бытийный эпос. Тогда, во время съёмок он несколько месяцев вместе с оператором разделял аскетический и тревожный быт военных. Граница укладов здесь вполне реальное место на карте, опасная межа, разделяющая государства и людей.

Во время съёмок «Александры» Сокуров потребовал, чтобы актёры — мужчины, снимавшиеся в фильме, жили так же, как солдаты и офицеры части, где проводилась съёмка, в дискомфортных, часто мучительных условиях при изнуряющей жаре под 50 градусов. Собственно, других условий не было. Особой привилегией в этих краях был горячий душ для главной актрисы. Поэтому фильм воспринимается не как постановка, а как хроника, его эпическая сила лишена какой бы то ни было искусственности и патетики.

Героиня Вишневской ведёт себя так же, как сама актриса: смотрит в лицо ситуации, не уклоняется от самостоятельных решений, идёт в ту сторону, куда ведёт её интуиция и право свободного человека выбирать свой путь. Ну, конечно, на пути могут быть и мины, но, в конце концов, опасность поджидает везде, а от смерти не уберегут никакие кордоны. Сама того не ведая, она совершает миссию воссоединения людей и укладов. Попав в жилище чеченской женщины, позвавшей её к себе отдохнуть, она окидывает взглядом жалкий, но сохранивший остатки уюта дом, примеряет его к своей жизни: и она так жила когда–то в молодости, когда была война…

Война осталась в родовой памяти её детей, стала профессией её внука. И, значит, всегда нужно было думать о защите. С какого возраста мы гордимся крепкой броней? Не с пеленок ли? — «Броня крепка, и танки наши быстры». В фонограмме фильма не звучат мотивы «Марша танкистов», но бодрящий ритм, простая мелодия, эстрадная оркестровка музыки Андрея Сигле — он же продюсер фильма — стильно воспроизводят «позывные» советского радиофицированного детства. «Катюша», «русские танки», «автомат Калашникова» — всемирно известные идиомы.

Александру подсаживают на бронетранспортёр, затем она спускается в кабину. Внук снисходителен к её вопросам, к её неловкости в этой обстановке; с удовольствием показывает своё хозяйство, свою крепость. Непрофессиональный исполнитель Василий Шевцов принёс в роль Дениса, внука Александры, свой человеческий, мужской, солдатский опыт. Он учит её наводить прицел автомата. Её палец на спусковом крючке: как, оказывается, просто убивать. Головы бабушки и внука рядом: этот крупный план в утробе БТР, в упаковке войны - замечательная визуальная формула единства противоположностей: он оружием гордится - она ужасается. Такова дилемма современного мира. Впрочем, это вечная дилемма.

Сокуров намеренно уходит от актуальности как в диалогах, так и в изображении. Бабушка и внук говорят о своих семейных проблемах, какие были и в 19 веке — вечные счёты молодых со старыми, и у всех — с Богом. Все новейшие приметы современности проходят фоном: военная форма, техника. Камера Александра Бурова (этот оператор снимал с Сокуровым «Камень», «Духовные голоса», «Отец и сын», первые «Элегии») фиксирует с документальной подробностью как будто случайные эпизоды второго плана: перебранку солдат, суету рынка, чей–то взгляд, посланный вслед главным героям. Цвет картины тоже подчинён документальной задаче: плёнка обработана в технике «сепии», погасившей яркие краски: они точно выгорели от времени и от жары, как это бывает на старых цветных фотографиях.

Внук, умеющий убивать, несёт на своих сильных руках уставшую бабушку. Молодые, русские и чеченцы, слушают и любят стариков, чеченские женщины братаются с русской, ружья не стреляют, их только чистят и смазывают. Режиссёр показал военную ситуацию вокруг людей, достойных мира. В картине нет отрицательных персонажей, нет выстрелов и боя, нет дедовщины: активно действующее зло остается вне авторского дискурса. Ужас прячется в обыденности, в готовности сжиться со злом. Сокуров не раз говорил, что считает безнравственным показ убийства на экране. Поэтизация войны и насилия — такая растлевающая «прививка» кинематографа вырабатывает в обществе иммунитет к чужому страданию, считает режиссёр.

Так что же, Сокуров снял военную идиллию? Отнюдь. Язык его повествования суров и аскетичен. Ему не понадобились ни эффектные ракурсы съемки, ни изыски монтажа. Его пронзительные образы, завораживающий ритм внедряются в ваши чувства, тревожат глубинные воспоминания, всё то, что можно назвать пластами подсознания.

Галина Павловна Вишневская, вспоминая месяц съёмок в картине, сказала: «Самое трудное было слезть с брони. Причём, не только в прямом смысле. Слезть с брони в мирную жизнь — именно это и есть самое трудное сегодня для всех в Чечне». И не только в Чечне. Сокуров не придумал сказку. Он только расчистил и показал настоящую дорогу, по которой можно прийти к миру, к дому, к матери, к жизни.

Александра Тучинская
Опубликовано в журнале «Искусство кино», № 1, 2007.